Сергей Волков - Чингисхан 2.
- Она переехала, - девушка поправляет волосы. - В Москву, к родственнице. Мама говорила, что та уже совсем старенькая и ей уход нужен. А тетя Валя, когда у нее сын погиб, тоже совсем одна осталась.
- Ясно, - я киваю, бреду к лестнице. Радость от известия, что мать жива, едва вспыхнув, сразу гаснет. «Сын погиб... совсем одна осталась...». Бедная, как она выдержала? Пока проклятый конь водил меня по самому краю света, пока я бился в паутине хроноспазма, она здесь с ума сходила, наверное, от горя и одиночества.
Скриплю зубами. Говорить ничего не хочется. Иду к выходу из подъезда. До меня вдруг доходит, что вот эта красивая де¬вушка - дочь Фариды-апы Гульнарка, третьеклассница.
Оборачиваюсь, спрашиваю:
- Мама твоя как? Жива-здорова?
- Д-да, - удивленно кивает она. - В Борисково живет. Мы с мужем здесь, а она... Ой, а вы... ты кто? Ты ее знаешь?
- Гульнара, ты с кем разговариваешь? - гремит на весь подъ¬езд голос Гульнаркиного мужа. Я машу рукой - мол, пока, и вы¬хожу из подъезда под ледяной дождь.
Мама в Москве. Пожилая родственница - это, скорее всего, Людмила Сергеевна Чусаева. Стало быть, мне надо в Москву. Но без денег туда не добраться. Значит, надо искать жилье и работу. Без документов это не получится. Или теперь, в этом новом мире, возможно и такое?
Меня бьет озноб. Сквозь шум множества капель, сквозь завывания ветра слышу странное пение:
- Дрим-ба-ба, дирим-ба-ба! Дрим-ба-ба, дирим-ба-ба!
«« ||
»» [165 из
244]