Сергей Волков - Чингисхан 2.
Очень холодно. До сегодняшнего дня я даже не представлял, насколько ужасная это вещь - пронизывающий буквально до костей холод. Здесь, на леднике, от него нет спасения, нет лекарства. Мы натянули на себя все, что только можно, даже мешки превратились в импровизированные безру¬кавные куртки с капюшонами. И все равно холод медленно, но верно убивает нас. А ведь мы еще не достигли перевала! О том, что ждет нас там, наверху, страшно даже подумать.
При всем при том нам, в сущности, отчаянно везет. Стоит ясная, солнечная погода, возвышаются пики Гиндукуша, заво¬раживая своей красотой. Ослепительно блистает лед на верши-нах, синеют подернутые еле заметной дымкой склоны. В уще¬льях залегли густые, почти черные тени. Воздух чист и свеж. В другое время я бы с восторгом созерцал все это великолепие.
Мы идем по леднику весь день. С двух сторон над нами нави¬сают безымянные горы. Левая увенчана ледяной шапкой, пра¬вая наполовину голая. Ее черная вершина скособочена, склон зияет огромной выемкой. Между горами - просвет. Это и есть перевал Карахоль. Почему его так назвали? О каком черном по¬токе идет речь? Нефедов не знает, я тоже.
Снег, точнее, фирн под ногами плотный, ветра нет. Но мо¬розное дыхание ледника пронзает наши тела миллионами не¬видимых игл. Я опираюсь на «Бур», как на посох. Пальцы при¬мерзают к стальному стволу винтовки. Нефедов советует мне обвязать кисти рук кусками ткани, оторванными от подкладки халата. Пытаюсь сделать это - и не могу. Нет сил. Тогда профес¬сор зубами раздирает материю, рвет ее на узкие ленты.
Далеко внизу, на белом фоне четко видны темные точки. Их двадцать одна. «Очко», как говорят картежники. Это люди Надир-шаха. Я поражаюсь их упорству и желанию отомстить. Мы доста¬точно далеко оторвались от преследователей у подножия ледника, но теперь расстояние между нами сокращается с каждым часом.
Вдруг Нефедов приглушенно вскрикивает.
Я вскидываю голову, щурюсь - в солнечном свете снега сияют просто нестерпимо. Профессора нет. Только что он брел ме¬трах в пяти впереди меня и вдруг исчез. Что за черт?
- Игнат? Игнат, ты где?
- Зде-есь! - доносится словно бы из-под земли.
Иду вперед и останавливаюсь. Передо мной зияет темная щель.
«« ||
»» [32 из
244]