Сергей Волков - Чингисхан 2.
На прощание князь Атхи устроил богатый пир в мою честь и подарил тот самый кинжал, которым я расковыривал днище бочки с порохом. По махандским обычаям это была высшая честь - принять оружие из рук самого князя. Нефедов получил куда менее ценный, с точки зрения обитателей Махандари, по¬дарок - всего лишь мешочек с драгоценными камнями.
В ответ я одарил этих людей «заветами пророка Пилилака», тут же занесенными на скрижали мудрости. Заветы были очень просты: «учиться военному делу настоящим образом», то бишь постоянно упражняться в стрельбе и боевых искус¬ствах; «кадры решают все», что означало подбор на ключевые Должности людей не по степени родства с князем и знатности происхождения, а по способностям; «миром правит информа¬ция» - тут я просто объяснил старейшинам и князю, что без разветвленной системы далеко вынесенных постов, связанных
Махандари через гонцов, следующий отряд тех же кашгарцев Уничтожит племя. «О враге вы должны знать за несколько дней до того, как он приблизится к вашим границам, - сказал я махандам. - Тогда у вас будет время подготовиться и встретить его во всеоружии».
Тропа идет по скалистой гряде, петляя между утесов. Она то ныряет в расселины, то вьется над обрывами. Иногда ширина ее не превышает ладони. Слева - отвесная стена, справа - без¬дна, над головой - облака.
Мы в пути второй день. Перевал Сломанных ребер совсем ря¬дом. Там кончаются владения махандов и начинается спуск в проклятую долину Неш, из которой еще никто не возвращался. Так гласит легенда, рассказанная нам старцем Риши.
Воля, подстегиваемая конем, ведет меня вперед. Душа же стонет и плачет. Душа хочет вернуться, потому что сердце мое живет там, за серыми стенами Махандари, в доме князя Атхи.
Т е л л и...
Как я хотел остаться с ней! Каждый день, каждый час видеть ее лицо, прикасаться к золотым волосам, слышать ее голос... Но Нефедов прав - мы не можем быть вместе. И дело тут даже не в том, что я - советский гражданин, а она - дочь князя пле¬мени махандов, застрявшего не то чтобы в средневековье, а вообще в каких-то невообразимо далеких временах, когда мир был еще юн.
Я сойду с ума, если не последую за конем. Мой долг выжжет меня изнутри. Поэтому для себя я решил так: потом, когда все свершится и закончится - вернусь к Телли. За Телли. Просить Нефедова, чтобы он перевел эти слова девушке, я не стал. Про¬сто посмотрел ей в глаза - и она поняла меня, как поняла тогда, у курганов, перед боем с кашгарцами.
Двурогая вершина Буй-cap белеет по левую руку от нас. Впе¬реди, совсем близко - перевал Сломанных ребер, до него уже подать рукой. Несмотря на зловещее название, он расположен достаточно низко. Здесь нет ледников, как на жутком Карахоле, где мы едва не погибли. Я не чувствую признаков горной болезни, и вообще ощущаю себя, как говорится, на все сто. Голова ясная, руки-ноги в порядке. Если бы не тоска по Телли... Справа синеют горные цепи, теряющиеся в мглистой дали. Когда-то через них к перевалу пришло племя махандов, спасавшееся от фанатиков-мусульман. Риши говорил нам, что пере¬ход был очень трудным.
«« ||
»» [89 из
244]