Айрон Розенберг - Темный прилив
Глотка пересохла, тело почти не слушалось. Понял вдруг: слуги здесь ни при чем. Сам обманывал себя, считая хозяином, повелителем, могучим магом. А на деле был немногим больше пешки, марионеткой, рабом. Вся его жизнь – сплошной обман, фальшивка, злая шутка по настоящему сильных. Но скоро она кончится.
«Дурак я был», – подумал горько.
Бросился наутек, зная заранее: слишком поздно. Спустя мгновения сотканные из тени когти коснулись, впились глубоко. Голос вдруг вернулся к Гул'дану, чтобы выпустить из горла страшный, пронзительный крик.
Ренд, перевязанный наспех поясом убитого воина, уже взмокшим от крови, протянул руку, преграждая брату путь.
– Нет, Мэйм!
– Надо за Гул'даном! – прорычал Мэйм, качаясь от слабости.
Грубые повязки на его ноге и плече пропитались кровью.
– Нужды нет, – заверил брат. – Эти… эти твари поработали за нас!
Что то неимоверно диковинное выбралось из строения перед ними: ног до несуразности много, там и сям натыканы суставы и сочленения, а уж зубов вовсе не сосчитать. За ним выползли другие такие же – и тут же все бросились на орков, грызя и терзая, будто изголодавшиеся хищники добычу. Несколько орков обмерли от страха, но прочие бросились в драку и чудовищ прикончили. Те оказались на удивление выносливыми: чуть не на куски разрубленные, все еще дергались и кусались.
Хоть и простой воин, Ренд умел чувствовать магию – и ощущал ее в древнем строении, откуда выбрались жуткие твари. Чудовищную, исполинской силы магию – и черную, безмерно злую, налитую страшной ненавистью ко всему живому и дышащему. Выпущенные наружу твари были лишь крохотной толикой зла, таившегося внутри.
«« ||
»» [202 из
248]