Уилбур Смит - Лучший из лучших
Пыхтя от напряжения, Зуга с Яном Черутом внесли каменного божка в палатку и поставили вертикально у дальней стены.
– Я протащил этот мусор от Матабелеленда до Кейптауна и обратно! – с отвращением пожаловался Ян Черут, отступая от резной птичьей фигурки на постаменте.
Зуга снисходительно усмехнулся. Готтентот возненавидел идола с того самого дня, как они откопали его в заросших лесом руинах древнего города, – на город они наткнулись во время охоты на слонов далеко на севере, в диких, лишенных цивилизации местах.
– Это мой талисман удачи, – с улыбкой ответил Зуга.
– Какой еще удачи? – горько спросил Ян Черут. – Какая удача в том, чтобы продать волов? И жить в палатке, полной мух, среди племени белых дикарей!
С недовольным ворчанием и бормотанием Ян Черут протопал вон из палатки, схватил под уздцы двух оставшихся лошадей и повел их на водопой.
Зуга помедлил перед статуей: на изящном пьедестале, высотой почти с человеческий рост, присела готовая взлететь стилизованная птица из зеленого стеатита. Хищный изгиб соколиного клюва невольно привлекал Зугу, и он привычным жестом погладил отполированный камень, получив в ответ непроницаемый взгляд невидящих глаз.
Зуга собрался прошептать что-то птице, но тут в палатку заглянула Алетта. Он торопливо, почти виновато, опустил руку и повернулся к жене. Алетта ненавидела статую еще больше, чем Ян Черут. Жена стояла, не шелохнувшись, держа в руках стопку аккуратно свернутого белья, однако в ее глазах сквозила озабоченность.
– Зуга, неужели обязательно держать эту штуку здесь?
– Она совсем не занимает места, – шутливо ответил он, выхватил из ее рук белье, положил его на кровать и обнял жену. – Я никогда не забуду прошлую ночь.
«« ||
»» [20 из
661]