Юлия Шилова Я убью тебя, милый
Перед выходом на подиум мне не приходится ютиться в тесной гримерке — хозяин расщедрился и выделил нам роскошную комнату, которой хватило бы на десятерых. У меня на столике дорогая косметика, оплаченная заведением. Я могу пить дорогое виски, охлажденное цветным фруктовым льдом, и есть вкусные маслины.
Я знаю, что девицы, танцующие в государственных театрах, открыто презирают нас. Мол, они настоящие артистки, люди искусства, а мы — никто. Я всегда плевала на их мнение. Подумаешь, балерины! Вкалывать до седьмого пота за три копейки? Нет уж, это не по мне! Я ценю красивую жизнь, ради нее я готова пожертвовать многим. Кстати, Макс этого так и не понял. Ну и дурак, сам виноват, что его пристрелили на пикнике.
Я ужасно соскучилась по шикарному ярко-красному кружевному белью, которое надеваю перед выходом в зал. Мой лифчик делает грудь еще более эротичной, а трусики, едва прикрывающие лобок, выставляют напоказ упругие ягодицы. Что еще? Кружевные колготки и лаковые шортики на «молниях», которые я могу мгновенно сбросить, длинные лаковые сапоги. На голове у меня изящная шапочка, украшенная страусиными перьями.
Я обожаю танцевать в свете мощного прожектора, умело направленного рукой оператора на мою тонкую, хрупкую фигурку, позавидовать которой может любая топ-модель. Я как никто другой умею показывать красоту своего тела. Я не вижу зрителей, потому что они в темноте, но слышу тяжелое дыхание и чуть ли не кожей чувствую, как набухают ширинки от подступающего оргазма. Я скидываю шортики и подхожу к блестящему металлическому шесту, стоящему рядом с роялем. Мне нравится тереться о него лобком, гладить его руками, прикасаться языком и ощущать, какой он холодный. Этот шест похож на мощный фаллос, затвердевший в моих руках. Я не стесняюсь быть откровенной в танце, и зрители всегда воспринимают это на «ура».
Именно такой меня увидел Глеб. Однажды, когда я играла с шестом, демонстрируя залу свою аппетитную попку, он бросил на сцену роскошный букет алых роз. В тот вечер я впервые изменила мужу, хотя раньше не делала этого никогда.
Не буду скрывать, многие стриптизерши не отказываются от интима, если знают, что могут сорвать на этом дополнительные деньги, возможностей у них предостаточно. Взять, например, консумацию. Лично я ее ненавижу. Заключается она в том, что, по желанию гостя, девушка, оттанцевавшая свой номер, выходит в зал и подсаживается за столик. Она должна развлекать гостя, раскручивая его на дорогие коктейли и закуски. Иногда хозяин сам указывает нам, кого надо «взять на крючок». Оплата — определенный процент от суммы заказа. Постель — по желанию. Это хозяин не запрещает, но и не поощряет. В баре и так полно штатных путан. Отказаться от консумации нельзя: она входит в наши обязанности. Бывает и так, что особо ретивые клиенты склоняют нас к постели насильственными методами. Тогда мы обращаемся к охране, которая старается мирно урегулировать конфликт, предлагая воспользоваться услугами проституток. Девочки у нас что надо, поэтому проблем почти не возникает. Но пару раз я нарывалась и на таких, которые грозили отыметь меня после работы, поджидая у входа в своем автомобиле. Но и из этой ситуации есть выход. Как правило, мы пользуемся черным ходом, а на улице нас поджидает такси, специально заказанное для того, чтобы развести по домам. Насколько я знаю, консумация есть почти во всех столичных клубах и стриптиз-барах. Ее нет только в больших ресторанах, где тоже показывают стриптиз. Там не нужно спускаться в зал и развлекать этих жирных мордоворотов. Отсюда и маленькие заработки. В ресторанах девушки получают почти в пять раз меньше, чем мы. Фактически они танцуют за мизер. Мы же получаем неплохие деньги, но они тут же испаряются после оплаты квартиры, питания, покупки спиртного, сигарет, приобретения приличных шмоток.
Я обожаю танцевать, когда в зале сидит Глеб. О своем визите он сообщает заранее, поэтому я тщательно готовлюсь к выходу. Чтобы поразить его, я беру у оркестрантов саксофон и вытворяю с ним такое! Зал пыхтит и взрывается аплодисментами, а я извиваюсь, сбрасывая с себя чисто символические предметы одежды.
Все свои танцы я придумываю сама. У нас нет хореографа. В стриптиз-барах такая должность не предусмотрена. Все держится на интуиции. Стриптизерша не сможет работать, если она не умеет фантазировать. Я сама себе и костюмер, и модельер, и швея, и гример, и хореограф. Нужно просто танцевать не для зала, а для себя. Тогда все получится.
Я выхожу из бара в пять утра. Уставшая, выжатая как лимон, но все же довольная. Хотя бывает и так, что нервы сдают. В такие минуты я закрываюсь в гримерной и громко реву.
Мое настроение зависит от публики. Я не люблю выступать перед молокососами. У них красные глаза, садистский взгляд и проколотые вены. Их карманы набиты кокаином и таблетками «экстази». Если бы в наш бар впускали с оружием, то они бы перестреляли всех посетителей. Люди среднего возраста, даже крутые паханы, ведут себя в рамках приличия, но эти же напоминают настоящих скотов. Они заказывают дорогой коктейль и требуют секса. Понимая, что я всего лишь танцовщица, говорят кучу матерных гадостей и обещают после работы открутить мне голову. Нередко дело доходит до скандала. Охрана удаляет молокососов из зала, а я боюсь потом встретиться с этими отморозками в темном переулке. Да, меня защищают, но только в рабочее время, а за вредность нам никто не платит...
«« ||
»» [45 из
278]