Александр Зорич Сергей Челяев - Три капитана
– Нет. Мне кажется, не будет его и у нашей экспедиции. Меланхолия владеет нами. Мы тонем в ней, как тонет наша планета, – химик, не оборачиваясь, ткнул указательным пальцем в экран, где нестерпимо медленно Земля въезжала в синее брюхо планеты-убийцы.
Я нахмурился.
– Вы сгущаете краски.
– Ничуть. Вы же знаете результаты обработки информации от "Фениксов". На первой планете нет разумной жизни. По крайней мере, там точно нет технологической цивилизации, которая могла бы создать радиоизлучающие объекты такой мощности, какие составляли Кричащий Крест. И весь экипаж уже это знает. А ведь каждый... каждый из нас, пошел на жертвы... и на эти жертвы в том числе, – Хассо постучал пальцем по своей маске, – только потому, что верил: мы встретим других . Других, таких же как мы.
– От первой планеты нас все еще отделяют миллиарды километров. Я не понимаю, как можно столь категорически отвергать присутствие там цивилизации.
– Петр, вы умный человек, всё вы прекрасно понимаете. А нет – так перечитайте мой отчет! Цивилизация, которая имеет развитую индустрию, обязательно выбрасывает в атмосферу ряд веществ, которые мы, химики-ксенологи, называем "маркерами разума". В атмосфере первой планеты станция "Феникс" не обнаружила ни одного такого маркера. Это также прекрасно согласуется с тысячами фотографий, переданных станциями. Нет городов. Нет автострад. В океанах нет кораблей. В небесах нет реактивных самолетов с их характерными горячими следами в инфракрасном спектре. А на ночной стороне планеты нет светящейся паутины освещенных дорог.
Пессимизм химика вконец меня измотал. И я, чего уж там, рассердился не на шутку.
– Товарищ Лаас, – сказал я официальным тоном. – Я понимаю, что вам, как и всем нам, тяжело далась наша шестнадцатилетняя экспедиция. И готов согласиться, что вам она далась куда сложнее, чем остальным... исключая, возможно, Багрия... Но даже ваша... кхм, болезнь... не дает вам права!..
Честно говоря, я не знал, как продолжить. И чувствовал себя довольно глупо. Тем более, что моя гневная речь звучала перед бесстрастной маской и двумя черными, непроницаемыми для сторонних взоров стеклами.
К счастью, у меня на поясе тренькнула трубка интеркома.
«« ||
»» [285 из
331]