Патрик Зюскинд - Парфюмер
Но несмотря на это, хотя его со всех сторон окатывал пряный запах «Амура и Психеи», он подошел к старому дубовому столу, чтобы взять пробу. Вытащил из кармана сюртука, из левого, свежий белоснежный кружевной платок, расправил его и смочил несколькими каплями, которые высосал длинной пипеткой из смесителя. Помахав платочком в протянутой руке, дабы его проветрить, он затем привычным изящным жестом провел им у себя под носом, втягивая аромат. Во время длинного, производимого толчками выдоха он вынужден был присесть, на табурет. Еще минуту назад его лищо было багровым от бешенства — ттеперь он вдруг побледнел как полотно.
— Невероятно, — тихо пробормотал он, — ей-богу невероятно. — Он снова и снова прижимал платочек к носу, и принюхивался, и качал головой, и бормотал: «Невероятно». Это были «Амур и Психея», без всякого сомнения «Амур и Психея», ненавистно гениальная смесь ароматов, скопированная с такой точностью, что и сам Пелисье не смог бы отличит ее от своего продукта. «Невероятно...» Маленький и бледный, сидел великий Бальдини на табурете и выглядел смехотворно со своим платочком в руке, который он то и дело прижимал к носу, как девица, страдающая насморком. Он просто потерял дар речи. Он даже не мог выговорить «Невероятно!», а только тихо кивал и кивал головой, неотрывно глядя на содержимое смесителя, и монотонно лепетал: «Гм, гм, гм... гм, гм, гм... гм, гм, гм...» Через некоторое время Гренуй приблизился и беззвучно как тень подошел к столу.
— Это нехорошие духи, сказал он, — они очень плохо составлены, эти духи.
— Гм, гм, гм, — сказал Бальдини, и Гренуй продолжал:
— Если вы позволите, мэтр, я сделаю их лучше. Дайте мне одну минитку, и я составлю вам из них пристойные духи!
— Гм, гм, гм, — сказал Бальдини и кивнул. Не потому что он согласился, а потому что находился в таком беспомощно апатичном состоянии, что только и мог сказать «Гм, гм, гм» и кивнуть. И он продолжал кивать, и бормотать «Гм, гм, гм», и даже не попытался вмешаться, когда Гренуй во второй раз приступил к делу, во второй раз вылил спирт из баллона в смеситель — в те духи, что уже в нем находились, во второй раз как бы наобум, не соблюдая ни порядка, ни пропорции, опрокинул в воронку содержимое флаконов. Только к концу всей процедуры — на этот раз Гренуй не встряхивал бутыль, а только осторожно покачал ее, как фужер с коньяком, возможно из уважения к чувствительности Бальдини, возможно потому, что на этот раз содержимое казалось ему более ценным, — итак, только теперь, когда уже готовая жидкость колыхалась в бутыли, Бальдини очнулся из шокового состояния и поднялся с табурета, разумеется все еще прижимая к носу платочек, словно хотел закрыться щитом от новой атаки на его душу.
— Готово, мэтр, — сказал Гренуй. — Теперь получился совсем неплохой запах.
— Да, да, хорошо, — отвечал Бальдини, отмахиваясь свободной рукой.
— Вы не хотите взять пробу? — снова прокурлыкал Гренуй. — Неужели не хотите, мэтр? Неужели не попробуете?
— Потом, сейчас я не расположен брать пробы... мне не до них. Теперь иди! Иди сюда!
«« ||
»» [34 из
85]